Ловушка для богов. Книга 1. Источник (СИ) - Страница 143

143

— Этого уважаемого человека зовут Колин, — хозяин старательно вывел на бумаге имя сержанта. — А моё имя, — воин сделал паузу, — моё имя Скахет…

Перо в руке хозяина замерло, так и не коснувшись страницы. Он поднял голову. Надо было видеть, как на его лице промелькнула целая вереница чувств: недоверие, удивление, узнавание и, наконец, радость!

— Скахет, сукин ты сын!!! — заорал он так громко, что прислужница в таверне подпрыгнула на месте. — Всё-таки решился притащить свою задницу в Нефлис?!

— Привет, Худгарад, — Скахет выпрямился и скинул капюшон. — Извини за спектакль, я хотел убедиться, по-прежнему ли ты оказываешь гостеприимство всем, кто его просит.

— Всем, у кого есть звонкая монета, приятель. Каким ветром в наши края? И почему ты одет, как распоследний нищий?

— Поиздержался в дороге, — усмехнулся воин, сбрасывая балахон с плеч. — Тхоол, знаешь ли, дерёт за свои услуги втридорога.

— Это единственное, что он делает умеючи, — кивнул в ответ названный Худгарадом. — Как там поживает моя «Скорлупка»?

— Тебе лучше не знать, друг мой, — загадочно улыбнулся Скахет, — но давай поболтаем позже. А сейчас мне действительно нужно устроиться на ночлег. У тебя найдётся приличная комната с двумя кроватями и окнами во двор?

— Разумеется. И я даже угощу тебя и твоего друга ужином за счёт заведения.

Так у них появился ночлег…

Комната, в которую проводила их служанка, оказалась довольно большой и уютной, хотя и просто обставленной. В ней не было и намёка на камин, зато была печка, большой стол с двумя плетёными стульями, и жестяной умывальник в углу. А ещё в комнате было окно и две ниши, одна — поменьше — для одежды, в другой стояли две хорошие деревянные кровати с соломенными тюфяками.

Хотя было ещё не слишком поздно, друзья поспешили поскорее устроиться на отдых. Наспех прикончили они присланный Худгарадом обильный ужин, по очереди поплескались в умывальнике и улеглись спать — долгое плавание и гложущий голод отняли немало сил.

Скахет погасил свечу, в темноте с удовольствием скинул одежду, оставив на себе ровно столько, чтобы при пожаре на улицу выбежать было не срамно, и забрался под одеяло. Колин же улёгся поверх жёсткого соломенного мешка прямо так, здраво рассудив, что его тело ещё не привыкло к колючему подобию матраса с торчащими в разные стороны пучками соломы. Он положил руки под голову и, глядя в темноту задумался.

Несмотря на усталость, сон не шёл. Избыток впечатлений будоражил мысли, не давая им улечься в ларец памяти до утра. Они плясали, выводя причудливые коленца, выдёргивая из глубин подсознания то рожи пленивших его менк'оа, то жуткие оскалы свирепых верлов, а то и вовсе симпатичное личико той девчушки, что кружилась меж столов в обеденном зале ниже этажом. Как много он успел пережить с тех пор, как провал аномалии выплюнул его едва живого в новый мир.

«Неужели моя жизнь, что в последнее время была так щедра на испытания, стала приобретать хоть какое-то подобие стабильности? Даже не верится, — размышлял сержант, слушая мерное посапывание с соседней койки. — Был простым сержантом, мечтающим о сытом будущем после демобилизации, и кем стал теперь? Магом, не имеющим ни малейшего представления о магии? Или воином, умеющим лишь метать ножи?»

Так и не найдя однозначного ответа, Колин не заметил, как отключился. Защитный механизм, не дающий перетруженному мозгу «перегореть», погрузил сержанта в сон без сновидений, который оказался похож на кисель — липкий и тягучий, но сытный.

В середине ночи Колин вдруг открыл глаза и понял, что выспался. Приподняв голову с подушки, он с удивлением заметил, что в комнате горит свет, и огляделся. Свет исходил из свечного огарка, уныло мерцающего в оловянном подсвечнике на столе. За столом в одной рубахе сидел Скахет и пялился сквозь оконный проём на усеянное бисером небо. Услышав шуршание одежды сержанта, воин повернул голову в его сторону.

— Что, тоже не спится?

Колин кивнул, но вспомнив, что Скахет никак не может его видеть, произнёс:

— Похоже, я выспался. Видимо не так уж сильно и устал, хотя пока мы сюда добирались, думал, что отгрызу себе ноги, чтобы не чувствовать как сильно они гудят, — он сел на кровати. — Слушай, дружище, там случайно не осталось того чудесного вина, что прислал нам хозяин?

Скахет склонился под стол и извлёк на свет пузатую бутыль с запечатанным горлышком. Пока Колин натягивал сапоги, воин так же молча откупорил её и разлил по стаканам, что так и остались на столе после позднего ужина. Колин сел напротив, притянул себе один, но, так и не отпив, задал мучавший его вопрос:

— Послушай, Скахет, ведь ты же ни разу не бывал в этом городе?

— Верно, приятель, — воин шумно отхлебнул из своего стакана.

— Тогда откуда знаешь и гостиницу, и её хозяина?

— Да тут всё просто. Худгарад — старший брат Хударгарда, — Колин удивлённо выгнул брови. — Ну того корчмаря, который так тебя напугал.

— А ведь верно! — сержант даже пристукнул ладонью по столу. — Как же я сразу-то не догадался. То-то мне его лицо показалось знакомым — этот холодный взгляд… наверное, у них это семейное.

— Это уж точно, — фыркнул Скахет. — Худгарад мой хороший друг, а его брат всегда меня недолюбливал. Он бы и с кораблём не помог, если бы не был в долгу у старшего брата. Ведь фактически хозяином «Скорлупки» до сих пор является Худгарад.

— Как так? А кто же тогда Тхоол?

— Тхоол капитан «Скорлупки».

— Что-то я совсем запутался, — Колин откинулся на спинку и сделал пару больших глотков.

143