Ловушка для богов. Книга 1. Источник (СИ) - Страница 71

Оглушительный крик разорвал связь и сержант, ощутив, как бьётся под его руками тело, убрал ладони. Векти сучил ногами и скрёб пальцами по земле. Мышцы его напряглись настолько, что на лбу вздулись вены, а из открытой раны выперли кишки. Не зная как ещё помочь другу, Колин попытался прижать его к земле, но не тут-то было. Вдруг где-то на задворках сознания проскочила пугающая мысль:

«Неужели это агония?»

Сержант никогда не видел, как умирают люди и от осознания собственной бесполезности ему захотелось выть. Изо рта Векти ручьём хлынула кровь и парень забулькал. С протяжным хрипом его тело в последний раз выгнулось дугой, а затем расслабленно вытянулось в рост, и Колин понял — всё кончено. Из глаз непроизвольно заструились слезы, а ладони сами собой сжались в кулаки. Не в силах поверить, что Векти больше нет, сержант сидел у остывающего тела друга, терзая в окровавленном кулаке пучок выдернутой с корнем травы. За всю свою недолгую жизнь Колин Мак-Стайн впервые потерял друга.

Не помня себя от горя, он взвыл раненым зверем, схватил первый попавшийся камень и, подбежав к мёртвому хищнику, принялся наносить удары куда придётся. Через некоторое время Колин пришёл в себя и понял, что камень давно уже выпал из рук, а сам он бессильно колотит кулаками в бок зверя, уткнувшись носом в его короткую шерсть. Тогда он остановился, поднялся и отряхнулся. Взглянул на голову зверя и оторопел — камень не повредил ни клочка шерсти, хотя палка так и оставалась торчать из макушки, кровавым рогом.

«Как же тогда я его так легко проткнул» — ужаснулся сержант.

Скользнувший по телу друга взгляд вернул его к реальности, вновь наполнив глаза влагой.

«Соберись! — мысленно прикрикнул на себя сержант. — Ты теперь один на этом острове! А что, если таких хищников здесь много?»

Он наклонился, схватил камень и стал озираться.

— Да нет, бред, такие звери одиночки. Но всё же нужно быть осторожным.

Колин подошёл к туше и попытался высвободить свою дубинку. Ничего не вышло — палка прочно засела в черепе.

— Придётся искать замену, — вздохнул сержант, отпихнув голову от себя.

Он встал и подошёл к другу, устремившему взор остекленевших глаз в вечереющее небо. Присел рядом и неумелым движением провёл ладонью по лицу — где-то слышал, что так принято.

«Нужно закопать, — отстранённо подумал сержант. — Хотя кто знает, какие в этом мире обычаи. Может, сжигают или отдают воде? — он сковырнул пятернёй землю, проверяя её на твёрдость. — Мягкая… Нет, всё же закопаю».

Колин выбрал из собранных дров несколько веток попрочнее и, оторвав рукав от рубахи друга, связал их между собой. В ином месте такой фокус, быть может, и не прошёл бы, но здесь почва была рыхлая и, помогая себе руками, сержант принялся за дело. Сперва сильно мешала трава, но как только дёрн был снят дело пошло значительно быстрее. Не обращая внимания на заливающий глаза пот и сдираемые в кровь ладони, Колин как заведённый втыкал импровизированную лопату в землю. Работа затянулась и когда стало совсем темно Колин почти наощупь спихнул тело Векти в получившуюся неглубокую могилу, а затем принялся её засыпать, сталкивая землю руками. Закончив, сержант без сил растянулся на земле и устремил слипающиеся глаза в беззвёздное небо. В той же позе его и застало утро.

Сон не принёс облегчения. Уставшее тело ныло как после изнурительной тренировки, а сосущее чувство в желудке усилилось настолько, что казалось, будто он переваривает сам себя. С трудом разлепив глаза Колин сел и обвёл поляну взглядом. Всё оставалось по-прежнему: в нескольких шагах перерытая земля, а чуть дальше мёртвый зверь. Вот только цвет его шкуры изменился, превратившись из чёрной в дымчато-серую.

«Впервые вижу, чтобы труп зверя менял окрас» — удивился сержант.

Кряхтя он поднялся, и нетвёрдой походкой направился в сторону висящих плодов — рези в животе стали просто невыносимы. Татака падала на дно желудка, словно в бездонную яму, а Колин, не ощущая ни вкуса, ни насыщения всё рвал и рвал, давясь сочной мякотью. Спустя некоторое время по телу, наконец, разлилось приятное тепло. Усталость отступила, из головы выветрился шум, а боль в натруженных руках сменилась лёгким зудом. Насытившись, сержант сорвал ещё пару плодов и, попеременно откусывая от каждого, направился к могиле друга.

Перед ним предстала удручающая картина — земля вперемешку с пучками травы была накидана неровными кучками, а в одном месте даже торчала посиневшая босая ступня. Татака мгновенно запросилась обратно, но Колин, удержав её в желудке принялся ползать на четвереньках, выдёргивая траву и разравнивая могилу. Когда закончил, соорудил в изголовье небольшой холмик, куда водрузил камень, которым бил зверя. Мысленно попрощавшись с усопшим, сержант вернулся к кустам татаки. Перед тем как идти дальше, нужно было решить, в чем нести провизию. Вдруг взгляд упал на связанные ветки, и в голове тут же возникла идея. Завязав одну сторону рукава узлом, Колин принялся набивать его плодами. Наполнив, завязал верх и сунул рукав под мышку.

«На первое время пойдёт, — решил сержант. — А если больше ничего не подвернётся, то всегда смогу вернуться за добавкой».

Напоследок он сорвал ещё пару плодов и неторопливо пошёл в выбранном наугад направлении. Через несколько часов лес окончился узкой каменистой полоской, подчёркивающей морской горизонт. Стараясь не наступать на острые камешки, Колин подошёл к краю и посмотрел вниз. Внизу, метрах в двадцати вспениваясь о скалы небольшой бухты, бушевали волны. Сама же бухта, выдаваясь в море кривым полумесяцем, оканчивалась почти отвесной скалой, спуститься по которой не представлялось никакой возможности. По левую руку вдаль убегала пенная полоса, отмечающая границу между морем и скалами, а вот справа, уже через какую-то сотню метров, скалы отступали от воды, отдавая на растерзание морю широкую полоску песчаного берега. Пробежавшись взглядом вдоль кромки песка и скал, Колин отметил, что отвесная стена постепенно понижается и если следовать этим направлением, то через пару километров можно будет спуститься к морю. А уже оттуда по песчаному пляжу вернуться к замеченной ранее бухте.